19 января с.г. министру обороны РФ Иванову С.Б. был
передан пакет документов, касающихся безопасности в ядерной сфере. В их
числе обращение к президенту В.В.Путину, которое подписали депутаты
Госдумы И.Н.Родионов и В.И.Илюхин, генерал-полковник Л.Г.Ивашов,
физик-ядерщик, депутат Госдумы 1995—2003 гг., И.И.Никитчук. Речь шла о
чрезвычайной ситуации в связи с введением в эксплуатацию первой очереди
хранилища делящихся материалов (ХДМ) на ПО «Маяк» и так называемой
«урановой сделки Гор — Черномырдин».
25 февраля от С.Б.Иванова
пришел ответ, к которому были приложены письма Министерства обороны РФ в
Генеральную прокуратуру по этому же вопросу. Анализ этих документов
позволяет сделать следующие выводы:
1. Министерство обороны
последние по крайней мере полтора года, отвечая на многочисленные
обращения на эту тему, по существу, переписывает одно и то же,
закрываясь ссылками на международные соглашения. Но при этом МО РФ
уклоняется от ответа на главный вопрос: не наносят ли эти соглашения
ущерб безопасности России?
Сегодня уже ни для кого не секрет, что
многие указы, постановления и законы, принятые в начале 90-х годов,
носили противозаконный характер. Сейчас переоценка фактов происходит в
области экономики, о чем свидетельствует доклад Счетной палаты по итогам
приватизации. Надо бы внимательно отнестись и ко всему, что касается
вопросов национальной безопасности, в том числе и международным
соглашениям в этой области.
Например, проведенная в 2000 году
независимыми экспертами юридическая экспертиза «Соглашения между
правительством Российской Федерации и правительством Соединенных Штатов
Америки об использовании высокообогащенного урана, извлеченного из
ядерного оружия» от 18 февраля 1993 года, показала, что:
l Соглашение
подписано и утверждено правительством РФ с превышением его компетенции:
нарушены нормы внутреннего российского права — подпункт 10 ст. 5 Закона
РСФСР от 24.04.91 «О президенте РСФСР и ст. ст. 4, 5, 6 Закона РФ от
24.09.92 «Об обороне»;
l Соглашение ни Верховным Советом, ни иным
представительным органом государственной власти не
ратифицировалось;
l Соглашение для России является необязательным,
поскольку, затрагивая нормы внутреннего права особо важного значения,
подписано с нарушением компетенции;
l Соглашение исполняться Россией
до 14 апреля 2000 года не могло, так как Договор между Россией и США о
дальнейшем сокращении и ограничении стратегических наступательных
вооружений был ратифицирован только 14 апреля 2000 года.
Таким
образом, Соглашение можно рассматривать как сговор за спиной высшей
законодательной власти России, направленный на подрыв национальной
безопасности.
2. В ответе министра обороны имеются фактические
ошибки, недопустимые для документов такого уровня. Например,
утверждается, что по Соглашению «стороны обязуются переработать по 500
тонн ВОУ в НОУ для нужд атомной энергетики».
В тексте Соглашения
речь идет о «переработке высокообогащенного урана (ВОУ), количество
которого приблизительно оценивается в настоящее время в Российской
Федерации в 500 метрических тонн..., в низкообогащенный уран (НОУ) для
использования в качестве топлива в энергетических атомных реакторах»
(подпункт 1 ст. 1) и далее «закупке исполнительным органом американской
стороны НОУ, полученного из ВОУ путем переработки на установках в
Российской Федерации и продаже такого НОУ для использования в
коммерческих целях потребителям в Соединенных Штатах Америки...» (пункт
4 статьи 2).
Таким образом, ни о каком паритетном сокращении ядерных
вооружений и переработке оружейного урана как американской, так и
российской стороной речь изначально не шла. Это Соглашение
предусматривало односторонние действия России для коммерческих нужд
потребителей США. Трудно допустить, что министр обороны не знаком с
текстом Соглашения. Не имеем ли мы дело с сознательной дезинформацией?
3. В тексте Соглашения прямо сказано, что речь идет о 500 тоннах
высокообогащенного урана. На протяжении по крайней мере 10 последних лет
руководство Минатома и Минобороны вопреки имеющимся фактам убеждает
общественность, манипулируя понятиями «оружейный уран»,
«высокообогащенный уран» и т.д., в том, что 500 тонн — это лишь
незначительная часть российских запасов, от продажи которой наша
безопасность никак не пострадает.
В марте 2004 года бывший глава
Минатома В.Михайлов в статье «Путь ястреба» (Nuclear.Ru, 10.03.2004 г.)
наконец-то публично признал: «Из тех 200 с небольшим тонн, которые мы
извлекли из ядерных боеприпасов, 150 тонн — это украинские и
казахстанские. И это составляет не более 40% нашего арсенала... Я
считаю, сам Бог велел сейчас все это прекратить». Не нужно обладать
большими познаниями в математике, чтобы определить, что 100% нашего
арсенала составляет 500 тонн! Таким образом, речь идет о продаже
фактически всего нашего ядерного арсенала.
4. Примерно такая же
картина складывается и по вопросу строительства и ввода в эксплуатацию
хранилища делящихся материалов (ХДМ) на ПО «Маяк». В настоящее время и
Росатом, и Минобороны убеждают общественность, что на ПО «Маяк»
планируется хранить всего лишь 25 тонн плутония. Однако проект
предусматривает хранение там более 500 тонн урана и около 70 тонн
плутония.
Строительство ХДМ также осуществлялось в соответствии с
международными соглашениями. Однако вполне очевидно, что в основу этих
соглашений были заложены положения, наносящие ущерб безопасности России:
нигде в мире не сосредоточиваются такие объемы делящихся материалов в
одном месте, нигде в мире их хранение не осуществляется в хранилищах
наземного типа.
Первая очередь ХДМ на ПО «Маяк» введена в
эксплуатацию. Она рассчитана на хранение 25 тыс. контейнеров. Но для
хранения 25 тонн плутония достаточно около 6 тыс. контейнеров. Что
предполагается хранить в остальных 19 тысячах? По данным информационного
бюллетеня «Маякинфо» (выпуск № 9, май 1999 года), уже к 1999 году на ПО
«Маяк» было завезено свыше 20 тыс. контейнеров, изготовленных в США.
Трудно поверить, что в хранилище, рассчитанном более чем на 500 тонн
делящихся материалов, будут хранить лишь 1/20 их часть.
5. Последний
важнейший аргумент, который министр обороны использует для подтверждения
своей позиции, — это ссылка на Управление государственного надзора за
ядерной и радиационной безопасностью Министерства обороны РФ, на которое
якобы возложены функции государственного надзора и которое не
располагает сведениями о нарушении законодательства России при
проектировании и строительстве ХДМ.
В нашем распоряжении имеется
ответ Министерства обороны от 29 октября 1998 года в адрес председателя
Движения за ядерную безопасность Н.И.Мироновой, в котором сказано:
«Строящееся хранилище делящихся материалов на производственном
объединении «Маяк» не находится под государственным надзором Управления
государственного надзора за ядерной и радиационной безопасностью
Министерства обороны Российской Федерации. Специальные вопросы,
поднимаемые в вашем письме, находятся в ведении Министерства Российской
Федерации по атомной энергии».
В ответе первого заместителя министра
обороны А.Квашнина от 3 марта 2004 года также сообщается: «Федеральным
органом исполнительной власти, ответственным за реализацию соглашений по
вопросам проектирования и строительства ХДМ, является Минатом России, и
данные вопросы находятся вне компетенции Минобороны
России».
Руководитель Росатома А.Ю.Румянцев в свою очередь
утверждает, что «Госатомнадзор России к этой работе не привлекался. Как
вам известно, функции Госатомнадзора России по лицензированию и надзору
в области ядерной и радиационной безопасности не распространяются на
деятельность, связанную с обороной и ядерным оружием».
Так кто же
осуществлял государственный надзор за строительством ХДМ на ПО «Маяк»?
Если это не российские организации, то это, возможно,.. Пентагон?
Кстати, Минатом РФ в «Бюллетене по атомной энергии» (12/2003) откровенно
сообщал: «...журналисты на его (хранилища. — Прим. авт.) пуск в
эксплуатацию приглашены не будут. Таково требование американской
стороны, в большей степени осуществлявшей финансирование
строительства».
Из всего этого возникают следующие
вопросы:
Министр обороны России С.Б.Иванов фактически ставит
приоритет международных соглашений (между Россией и США) выше приоритета
национальной безопасности России. Не есть ли это признак того, что
Россия уже находится под внешним управлением?
Г-н С.Б.Иванов
утверждает, что «вопрос о целесообразности дальнейшего действия
заключенных соглашений между Россией и США в данной области является
политическим и находится вне компетенции Минобороны России». Так ведь
министр обороны входит в состав Совета безопасности РФ, и именно он
должен ставить на самом высоком уровне политические вопросы, касающиеся
национальной безопасности. Не скрывает ли министр обороны жизненно
важную информацию от общественности и высшего руководства страны?
Не
есть ли все эти отписки элементом информационной поддержки планов США по
«ядерной стерилизации» России путем лишения ее всех запасов оружейного
урана и плутония (т.н. урановая сделка), либо уничтожения этих запасов
после их сосредоточения в хранилище на ПО «Маяк»?
Поскольку
недоброкачественная информация направлялась в ответ на обращения
депутатов Государственной думы и Генеральной прокуратуры, не подпадают
ли данные действия под статью 287 УК РФ «предоставление заведомо
неполной или ложной информации Государственной думе РФ» (пункт 2)
«лицом, занимающим государственную должность»?
